Я пеленала ребенка, когда в палату вошла лечащий врач и сообщила, что при аудиологическом обследовании у моего ребенка не обнаружились слуховые вызванные потенциалы, мол, у недоношенных такое бывает и дозревает со временем. Это был день выписки, после проведенных в больнице двух с половиной месяцев была одна только мысль: «Домой!». Я не придала значения ни ее словам, ни тексту заключения. Свернула листок и положила в карман. Какие такие потенциалы, что они означают…? Откуда их вызывали и, собственно, зачем?
Позже, как было велено в выписке, я записалась в сурдоцентр на обследование. Приехала радостная, с мыслью о том, что все дозрело и мне скажут: «Вы здоровы!». Провода, компьютер, сложный процесс приготовления-все настораживало. Я подглядывала в монитор компьютера, следила за мимикой доктора, становилось все как-то не по себе. Рассмотрев цифру 100 дБ, я гнала от себя остаточные знания физики седьмого класса.
«Может быть я все не так поняла, я же не специалист», - думала я.
«Нет, она слышит! Я ошибаюсь!» - крутилось в моей голове…
Но уже через пять минут пляшущих на экране кривых, по молчанию и тихим вздохам доктора стало понятно, что все-таки что-то не так. Что конкретно, было загадкой. Доктор закончила обследование, изучила трехлистную выписку из больницы и начала говорить. Она произносила много новых для меня слов. Общий смысл сводился к тому, что у моей дочери двусторонняя сенсороневральная тугоухость четвертой степени по типу слуховой нейропатии. Из всего я поняла только «четвертая степень».
- Она вообще ничего не слышит? - спросила я.
- Слышит! - ответила доктор. – Громкий собачий лай и гул летящего самолета.
«Хотя бы это…», - подумала я…постепенно вникая в полученную информацию.
Доктор порекомендовала занятия в Институте Раннего Вмешательства, пожелала мне терпения, погладила по плечу и проводила из кабинета.
Как все было после, я не помню… Муж и близкие поддерживали, как могли. Я же ощущала себя поездом, который сняли с рельс, обосновали ему, что дальше он все равно едет, правда, рядом с путями. А как? Это уже было личное дело поезда.
Как дальше? Что делать с таким ребенком? Надо же как-то иначе, чем со слышащим ребенком…Миллион вопросов роился в голове…
Как будет она осваиваться в новом мире, адаптироваться в дальнейших жизненных ситуациях? Главное, я не знала как мать, главная ее защита и опора, что я должна для нее сделать, чтобы помочь, облегчить жизнь в будущем… Где найти ответ? У кого спросить? Пугало все… Мне вдруг показалось, что не слышит только мой ребенок и никто не в силах нам помочь. Честно сказать, позволила себе порыдать, повздыхать, уж очень было жалко еще и себя. Но, как известно, это сомнительный способ помочь делу и попытаться восстановить ребенку слух.
Началась череда занятий со специалистами и длительных прогулок на свежем воздухе. Каждые три месяца мы появлялись в сурдоцентре. Каждое повторное обследование я ждала чуда. Но каждый раз чудо не происходило.
Как-то на занятиях с ребенком мне предложили прийти на встречу родителей детей с нарушением слуха. К тому моменту морально я была похожа на фольгу от шоколадки: вроде блестит и вкусно пахнет, но помята так, что не разгладишь. Собрав себя в кучу, я надела платье, навела марафет и пошла знакомиться. На встречах подобного рода я никогда не была, как-то не приходилось. Я представляла себе, что все будут сидеть, как в театре, а за трибуной о том, как и что надо делать, будет вещать кто-то безмерно умный.
Мастер представлений меня обманул, все оказалось совсем не так.
В комнате пахло хорошими духами, в центре стол с печеньками и чаем, обстановка была домашней. Я никого не знала, но при этом было как-то уютно и по-дружески. Мы видели глаза друг друга. На минуту показалось, что я на съемках американского фильма и сейчас красивая девушка скажет: «Здравствуйте, меня зовут Василиса, и я алкоголик». Мы перезнакомились, и в мире каждой мамы появились единомышленники и соратники.
Как здорово, что мамы решили объединиться! О, эти хрупкие мамочки, которые, как цирковой слон, тянут дарованную им ношу, искренне улыбаются и готовы помогать!
Разговор с одной из мам еще больше укрепил надежду и веру в то, что слух еще может восстановиться, такое и правда бывает, и это не утешения докторов. Все решаемо, все победим!
Я перестала сиюминутно суетиться, все решалось по мере поступления. Мы по-прежнему посещали все возможные занятия у специалистов, молились об исцелении Ксении, делали все, что было в наших силах!
Примерно с девятимесячного возраста мы начали замечать, что Ксению все больше и больше привлекают музыкальные игрушки, а наши разговоры, бесцеремонное бренчание посудой попросту ее будят, и она недовольна. Результат очередного обследования КСВП был по-прежнему непреклонен: тугоухость четвертой степени. А аудиологическое обследование приготовило нам сюрприз! Оно показало норму слуха.
Чудеса происходят!
Я не верила ни своим глазам, ни словам доктора…да-да…я не могла поверить…стояла и недоумевала…Надо было видеть глаза доктора. Она, наверно, подумала: «Чумная мамаша! Другая бы прыгала, как Тигра на хвосте, а эта, как тормоз от БЕЛАЗа, стоит и не двигается». Сколько бы я отдала за такой результат год назад? Все!...
Сейчас нам год и семь, ходим на индивидуальные и групповые занятия к сурдологу и дефектологу. Ксения чистейше говорит слово «НАДО!», подражает звукам животных, иногда говорит «мама», постоянно – «папа». По своему усмотрению может выполнить простые просьбы, например, «найти кота», «унеси-принеси», «дай», «положи», «пойдем».
Мы благодарны всем, кто нам помогал, занимался, учил, направлял, вкладывал сердце и душу! Дай Бог здоровья, удачи и благополучия!
Ксения.
История опубликована с сохранением орфографии и пунктуации автора.